5 февраля могло бы исполниться 60 лет выдающемуся белорусскому историку, исследователю национального движения Владимиру Ляховскому, напоминает Радио Свобода.
Владимир Ляховский — выдающийся историк, энциклопедический автор, летописец белорусского национально-освободительного движения первой половины ХХ века во всех его проявлениях. Исследовал политическую историю БНР; военную историю, в том числе Слуцкое вооруженное восстание; начало национального образования по-белорусски; белорусское молодежное движение межвоенной поры по обе стороны границы БССР и Западной Беларуси.
Историк родился 5 февраля 1964 года в Минске, окончил исторический факультет БГУ. С 1993 года — редактор издательства «Белорусская энциклопедия», с 1995 года — сотрудник журнала «Наследие». С 1998 года работал в Институте истории НАН Беларуси, одновременно с 2002 года был ведущим сотрудником Национального архива Республики Беларусь.
В 2007 году защитил кандидатскую диссертацию по теме «Образование на оккупированных Германией белорусских землях в годы Первой мировой войны (1915—1918)». С 2008 года — доцент факультета международных отношений БГУ, одновременно с 2010 года — заместитель главного редактора научного ежегодника «Актуальные вопросы таможенного дела».
Это интервью Свобода записала за несколько месяцев до смерти Владимира Ляховского в сентябре 2021 года.
«Кампания против национальных символов началась задолго до войны»
«В 1922 году в Берлине, за деньги Наркомпросвещения БССР, был напечатан «Лирник», это сборник песен Владимира Теравского. В Минске тогда не было типографских возможностей, поэтому его напечатали в Берлине. И там была песня «Военный марш» на слова Макара Кравцова, который тогда еще не был персоной нон-грата в белорусском советском культурном пространстве. У него были такие строки «Штандар наш бел-чырвона-белы, Пакрыў сабой народны рух!». И вот в тексте эти строки успели исправить на красный штандарт. Но уже сами ноты не смогли видоизменить. Там упоминание о бело-красно-белом флаге было замазано черной краской. Таких фактов очень много. Это было табу, чтобы нигде не высказываться о национальном флаге».
«Официальные историки призывают опираться на факты. Но сначала их нужно изучить»
«У нас существуют клише и стереотипы по истории белорусского коллаборационизма периода Второй мировой войны. Они сформировались в советское время. А вопросы символики вообще не исследовались в советские и послесоветские времена. Это пытался сделать Алексей Литвин в своей монографии. И знаете, что получилось? Почти 2 года ему не утверждали докторскую диссертацию. Для других историков это был урок, что к этой теме лучше не прикасаться, так как она не диссертабельная. Официально эта тема была запрещена. Сейчас официальные историки призывают опираться на факты. Но сначала их нужно изучить, чтобы так смело говорить, что под этим флагом делались экзекуции мирного населения.
В 1989 году в газете «Звязда» состоялся круглый стол по вопросу национальной символики, который вел Валентин Жданко. Там самым опытным человеком в этом вопросе был геральдист Анатолий Титов, который не так давно покинул нас. О 1920-х и более поздних годах, об использовании национальной символики он знал больше, чем и Литвин, и Сташкевич, и другие более маститые по своим званиям историки. Ведь только сейчас начинается серьезное изучение темы войны. Только сейчас что-то делается по этой проблематике независимыми и неангажированными историками. Но тот круглый стол доказывал, что даже наша профессия не владела этой темой. А те, кто владел, как Литвин, включали внутреннего цензора.
В 2000-х годах в Институте истории пытался восстановиться Станислав Рудович. Это один из авторитетных исследователей нашей государственности начала 1917 года и БНР. Тот же Данилович отказал ему. Он сказал, что его тема неактуальна для Института истории. Недавно в Институте истории ликвидировали геральдический сектор и уволили одного из самых авторитетных геральдистов Алексея Шаланду. А теперь пропагандисты призывают опираться на факты».
«Уровень аргументации против национальной символики вызывает у меня чувство стыда за нашу науку»
«Депутат и историк Игорь Марзалюк, который постоянно высказывается против бело-красно-белого флага, не специалист по этому делу. Ни в вопросе символики, ни в истории коллаборационизма в годы Второй мировой войны. Его сфера интереса как историка — период Средневековья. Поэтому здесь он выступает как пропагандист общества «Знание». Говорить, что он глубоко знает тему, абсолютно не приходится. Если он как медиевист высказывается по этой теме, то он лишь показывает свою профессиональную непригодность и политическую ангажированность.
Или возьмем Даниловича (бывший директор Института истории Академии наук, ректор Академии управления при президенте. — РС). Он защищал диссертацию по теме Западной Беларуси, и должен сказать, что она была неплохая. Но то, что он говорит на нынешней должности, его уровень аргументации, — это вызывает у меня чувство стыда за нашу науку.
Историк Павел Терешкович упомянул когда-то исторический факт из немецкой истории, когда в одной федеральной земле король запретил Конституцию. Семь профессоров местного университета выступили против этого. Король тогда лишил их работы и выслал за пределы государства. Часть же профессуры поддержала тогда своего суверена. И что мы видим? О них никто ничего не знает. А в честь семи героев, которые высказались против авторитарного решения, стоит памятник.
Очень скоро станет понятно, кто лузер. Ход истории показывает, что лузерами становятся те, кто на стороне неправды и несправедливости. Так было всегда. Правда все равно победит. Не самые худшие историки показали свою нечестность и недальновидность. Даже чисто рационально они сделали не то чтобы ошибку, они поставили крест на своей научной карьере».
«До лета 1944 года нацисты запрещали использовать бело-красно-белый флаг»
Пропагандисты говорят, что бело-красно-белая символика широко использовалась националистами в годы оккупации. Слушайте, она до лета 1944 года была вообще не признана нацистским режимом. Есть в немецких архивах документы, а в нашем Национальном архиве есть копии тех документов, и там четко указано, что ни администрация Остлянда, ни ведомство Розенберга не разрешали официально использовать эту символику в Беларуси. То, что бело-красно-белые флаги и герб «Погоня» использовались во время праздников, причем таких праздников, которые и сегодня остаются «красными днями» в календаре, как «Дожинки» и 1 мая, — это инициатива Вильгельма Кубе, который это разрешил. Но потом была резкая реакция из Риги и Берлина. Тем не менее символика эта использовалась только во время этих праздников.
«Заявления, что под этим флагом сжигались деревни, уничтожались мирные жители, абсолютно не выдерживают никакой критики»
«Заявления, что под этим флагом сжигались деревни, уничтожались мирные жители, абсолютно не выдерживают никакой критики. Идет подмена понятий, якобы на Витебщине, восточной Смоленщине полицейские формирования использовали бело-красно-белые флаги. Это абсолютно не соответствует действительности. Там действовала бригада Каминского, и они выполняли свои карательные операции под российским триколором.
До общей мобилизации в июне 1944 года и начала формирования воинских частей Белорусской краевой обороны бело-красно-белая символика не использовалась в карательных операциях полицейских батальонов. Утверждать, что вспомогательная полиция, действовавшая при железной дороге или при полиции, что она, мол, имела нарукавники с бело-красно-белыми цветами, тоже нельзя. Эта тема просто не исследована».
«В советское время национальная символика отовсюду вытравлялась»
«Во время оккупации бело-красно-белый флаг и «Погоня» пользовались спросом у молодежи. И уже после войны советская власть была вынуждена на это реагировать. Поэтому на плакатах в 1944-1945 годах уже начал появляться белорусский орнамент. Ведь у молодежи уже было засвидетельствовано, что Беларусь — это не Россия. Они запрещали флаг и герб, но были вынуждены разрешать другую символику, в виде орнамента, который потом использовали и на флаге БССР.
Национальная символика в советское время отовсюду вытравлялась. Нельзя было публично вспоминать о бело-красно-белом флаге. Был такой Степан Пачанин, заместитель директора Института истории партии при ЦК КПБ. В своей монографии 1977 года «Историей обреченные» он написал, что бело-красно-белого флага на Всебелорусском съезде 1917 года не было. Он ссылался на тогдашнюю большевистскую газету и сфальсифицировал факты. Он написал, что там использовался ало-голубой флаг неустановленной конфигурации. И это играло почти до 1990-х годов, мол, на Всебелорусском съезде не было бчб-флага. Но то, что он там был, — исторический факт. И то, как они с ним боролись даже через 60 лет после съезда, о многом свидетельствует.
«О каком-то новом флаге не может быть и речи»
Традиции бело-красно-белого флага более 100 лет. Он на 40 лет старше красно-зеленого, который утвердили в 1952 году. О каком-то новом флаге не может быть и речи.
В 1991 году, когда принималось решение о символике, кто-то предлагал использовать изображение зубра, мол, «Погоня» воинственная, а мы миролюбивые.
Но есть традиция, эти символы истребляли, топтали, жгли, обливали грязью, хотели запятнать, а они живут и парят в небе. И с этим уже ничего не поделаешь. Народ уже не примет другой флаг. Возвращать наши символы нужно не через референдум, а через голосование в парламенте. Это решение должно быть утверждено сильным легитимным средством.
«Все лучшее в нашей истории связано с независимостью. А она возникла под бело-красно-белым флагом»
«Это символ независимости Беларуси. Эта идея была не реализована в 1918 году, но те, кто группировался возле бело-красно-белого флага, отождествляли Беларусь с независимостью. Никто не скажет, что люди под гербом и флагом БССР искренне думали, что они живут в свободной стране.
Под бело-красно-белым флагом сформировалась идеология независимой белорусской республики. Во-вторых, сформирована традиция, что Беларусь должна быть демократической страной, с независимыми институтами государственной власти, в классическом европейском контексте. Беларусь признали в мире суверенной под этим флагом и гербом «Погоня». Под этим флагом мы впервые выступили на зимней Олимпиаде в 1992 году. Под этим флагом сформировалось белорусскоязычное образование, которое должно было за 10 лет сделать нашу страну в большинстве белорусскоязычной. Была программа поэтапной белорусизации. Но потом все было сломлено, чтобы угодить реваншистским силам. А смена символики в 1995 году была попыткой уничтожить наш суверенитет, сделать из Беларуси фундамент советской ментальности, для того чтобы привести к власти в новом Союзном государстве того, кто стремился повернуть время вспять. Все, что у нас есть позитивного, связано с независимостью. А она не может восприниматься без таких национальных символов, как бело-красно-белый флаг и «Погоня».
«Я счастлив, что люди вышли под бело-красно-белым флагом»
«Флаг Дуж-Душевского после 1917 года за считанные месяцы разлетелся между белорусами. БЧБ-ленты были знаком белорусских военных от Балтийского флота до Румынского фронта. Без приказов, без директив. Все, кто отождествлял себя с белорусами, имели за честь носить такие ленты. Это показатель того, что эта символика стала народной.
Есть глубокий смысл в том, что сегодняшние наши люди, выступающие за честные выборы, взяли за свои символы «Погоню» и бело-красно-белый флаг. Для кого-то это было неожиданно, но это абсолютно справедливо, и я абсолютно счастлив. Даже не как историк, а как гражданин своей страны. До этого национальная символика не была широко популярной, ею интересовалась в основном молодежь. Но пара августовских дней перевернули абсолютно все. Я уже уверен, что ничего с этим не поделаешь. Она уже установилась.
Мы с Виктором Бабарико выросли на одной улице и с детства знаем друг друга. Когда начиналась избирательная кампания, то он говорил, что время еще не пришло, что нужно целый президентский срок, чтобы потом вынести вопрос символики на всеобщее обсуждение. Но события показали, какие национальные символы поддерживает народ. Хода назад уже не будет».
Первая публикация этого материала состоялась 9 сентября 2021 года.
Читайте также:
Апошняе адкрыццё гісторыка Ляхоўскага: Дзень Волі ў савецкім Менску 1920-х
«Наш сцяг тапталі і нішчылі, а ён жыве». Апошняе інтэрв'ю гісторыка Уладзіміра Ляхоўскага
