Анна отстаивает интересы несовершеннолетних детей, находящихся в Польше. Она отмечает: это уже шестой ее кейс. Ранее она помогала, например, детям политзаключенных Антонины Коноваловой и Сергея Ярошевича, с которыми в Польшу уехала их бабушка.
У семьи, о которой идет речь, к счастью, удалось выехать из Беларуси в полном составе. Помимо родного сына мама и папа воспитывали девочку, которую они взяли под свою опеку, когда ей было всего три месяца. Растили как родную дочь, и в свои одиннадцать лет девочка даже не догадывалась, что биологически у нее другие родители.
Анна Матиевская. Фото: wkb.pl
На вопрос, почему же семья оформила именно опеку, а не удочерила, Анна отвечает:
— Я не спрашивала, какие были причины конкретно в этой семье, но обычно так делают в двух случаях. Первый — когда не хотят, чтобы ребенок терял государственные льготы. Второй — когда биологическая мать имеет какое-то тяжелое заболевание и не может выполнять родительские обязанности, однако ее невозможно лишить родительских прав, чтобы позволить другим людям официально удочерить или усыновить ребенка.
Семья была политически активной, и в какой-то момент стало понятно: то, что за родителями придут, вопрос времени. Поэтому семья эвакуировалась в Польшу. Теоретически нужно было получить разрешение на то, чтобы вывезти девочку из страны. Но родители посчитали, что никто им такое разрешение не даст.
И эти опасения были небезосновательны. Белорусская опека аннулировала родителям опекунство и стала требовать от польских властей вернуть ребенка на родину.
— На самом деле, в истории этой семьи все с самого начала пошло как-то не так. Начиная от принятия заявления в пограничной службе, где детей посчитали родными братом и сестрой — из-за этого во время рассмотрения вопроса о получении международной защиты не рассмотрели вопрос об опекунстве. Поэтому и случилась странная ситуация: ребенок уже имел международную защиту в Польше, но без назначения опеки в Польше, одновременно Беларусь требовала вернуть девочку.
Анна отмечает: к сожалению, суды в Польше работают очень медленно, поэтому даже решения первой инстанции им пришлось ждать около девяти месяцев.
— Вы же понимаете, что официальная опека — это не только о разрешении жить вместе. Только официальный опекун может, например, подписать документы, чтобы ребенок пошел в школу, или дать разрешение на какую-то операцию в больнице. Здесь мы оказались в такой ситуации, что семья полтора года жила в страхе из-за того, что девочку могли в любой момент забрать — и даже если не выслать в Беларусь по запросу белорусских органов, то отправить в детский дом семейного типа в Польше. Представьте себе, какой стресс был бы для ребенка, который не знает правду о своем рождении.
Решение первой инстанции было не в пользу семьи. Польский суд решил, что поскольку есть договор между Польшей и Беларусью о правовой помощи, то вопрос об опеке должен решаться на территории Беларуси белорусскими органами с применением белорусского права. Ведь конвенция по правам ребенка не имеет первенства перед договоренностями между Польшей и Беларусью. Одновременно с этим белорусская опека запустила процесс Гаагской конвенции по выдаче детей.
Ситуация удивила даже польского прокурора из Министерства юстиции. Он признался Анне, что за его многолетнюю практику это первый случай, когда ребенка с помощью международной конвенции пытается вернуть институция — обычно так делают родители, в том случае, если один увез ребенка в другую страну без согласия другого.
— В результате польский суд второй инстанции отказал в выдаче ребенка в Беларусь, отметив, что это бы нарушило права ребенка — особенно с учетом того, что налицо политическое преследование семьи. Учитывали также то, что девочка очень эмоционально привязана к родителям и брату.
Белорусская опека чего только не делала: даже нашли биологическую бабушку девочки и стали заставлять ее написать заявление, будто бы она хочет оформить опеку на себя. Но хорошо, что бабушка оказалась адекватным человеком. Она сама написала в социальных сетях маме девочки (а я, видя отношение женщины к дочери, считаю ее настоящей мамой), что считает, что ребенку будет лучше в нынешней семье в Польше. Бабушка сказала, что не хочет, чтобы девочке был нанесен психологический вред.
Анна говорит: польский суд не только фокусировался на рассмотрении дела, но также выразил непринятие общего нарушения прав в Беларуси. Судья во время рассмотрения дела спрашивал у представителей белорусской стороны по скайпу, действительно ли в Беларуси гарантируют безопасность для ребенка.
Юрист отмечает, что в суде работу с девочкой вели очень деликатно. Ей говорили, будто бы она принимает участие в съемках документального кино и ей нужно рассказать о жизни в Польше. Судья даже позволял ребенку посидеть на своем месте, как на троне.
Сейчас белорусская опека проиграла все обжалования — девочка точно остается в Польше. Параллельный процесс по опеке ребенка в Польше также приближается к логическому завершению. Анна надеется, что в скором времени семья сможет вздохнуть с облегчением.
Читайте также:
Дети расстрелянных. Дочери Кляшторного: чудо выживания, добрые люди и возвращение в Беларусь
то бок - манілі