Скрин с ютуб-канала «Жизнь-малина»
О вербовке в эскорт к Лукашенко
Кристина рассказывает, что в белорусской актерской среде хватает харассмента. Но в начале карьеры с ней случилась история, которая и на этом фоне выглядит уникальной.
Дробыш всегда мечтала работать только в Купаловском. Попала туда и получила хорошую роль в большом спектакле. За неделю до премьеры ей назначили необычную встречу и попросили красиво одеться, надеть обувь с каблуками.
«Я абсолютно наивно надеваю платье и какие-то каблуки, прихожу в девять утра в приемную директора, мне предлагают кофе. Было предчувствие, что что-то происходит: помню, что мне дали крохотную чашечку кофе и тарелочку, и она просто звенела, потому что тряслись руки. Меня приглашают в кабинет, [туда] заходит женщина в шикарной шубе с запахом парфюма, от которого может начаться мигрень», — вспоминает актриса.
Незнакомка знала, как зовут Кристину, но своего имени не назвала. Она подробно расспросила актрису, как ей работа в театре, и поинтересовалась, можно ли отменить репетицию спектакля в воскресенье. Кристина отказалась: мол, неделя до премьеры, это невозможно.
После прощания с незнакомкой секретарь рассказала девушке, что с ней разговаривала Наталья Петкевич, на то время одна из приближенных к Лукашенко личностей. Дробыш поняла, что ее пытались завербовать в эскорт к Лукашенко.
«Начинаю гуглить и понимаю, что мне совсем не показалось, это была Петкевич, на тот момент — правая рука Лукашенко. У меня начинается яростная истерика. Я прилетела к человеку, который мне сказал прийти в кабинет, ревела, кричала, что не буду этого делать», — рассказала актриса.
Как Дробыш это объясняет, от участия в эскорте ее «спасли»: рассказали «стороне, которая приглашала», что девушка может не справиться в такой функции.
О Латушко в 2020-м и пробах в церкви
Кристина поделилась воспоминаниями о работе с Павлом Латушко в Купаловском — с 2019-го по лето 2020-го политик был директором театра. По словам актрисы, Латушко тогда и сейчас — два разных человека. Она рассказала, что в театре не все понимали нововведения, которые он принес, но под руководством Латушко Купаловский начинал становиться более современным, так как он организовывал оригинальные мероприятия.
Скрин с ютуб-канала «Жизнь-малина»
Также Дробыш упомянула события лета 2020-го, когда в знак протеста против сфальсифицированных выборов и репрессий театр оставили многие купаловцы во главе с Латушко.
«Хочу еще раз отметить: не Пал Палыч принял решение о том, что театр останавливается, а мы все, «бараны», пошли за ним. [Нет], это было наше решение, и мы тогда вызвали руководство, чтобы заявить и спросить, поддерживает ли оно нас, и они поддержали. Честно говоря, за три года заколебали называть нас баранами.
Я помню этот момент, для меня он был страшно человеческий, ведь для меня люди раскрываются в ситуациях, когда они растеряны или злятся. Я видела эту растерянность, увидела Пал Палыча человеком — не публичного человека, не дипломата, не персону, а человека, который здесь и сейчас принимает решения и разговаривает.
Что бы о нем ни говорили раньше или позже, я видела человеческий момент у сильного человека, принявшего решение. Неважно, какие, может быть, у него были цели, может, построить политическую карьеру — он ее построил, мне кажется, и продолжает строить, это требует каких-то усилий», — рассуждает Кристина.
Дробыш рассказывает, что она сохранила свои расчетные листки из Купаловского театра до 2020 года: «Моя средняя зарплата в Купаловском была около 250-300 долларов в месяц». При этом она снималась в российском сериале «Возвращение Мухтара — 2» и получала за день съемок примерно столько, сколько ей платили за месяц в театре.
Низкие театральные заработки заставляли браться за любые возможности подзаработать в кино, и иногда это приводило к странным историям.
«Мне однажды предложили сыграть террористку в российском кино, я сказала нет. Однажды меня вызвали на пробы, дали адрес, а по этому адресу — церковь, ну окей. Мне предлагали там сыграть проститутку, которая едет автостопом с дальнобойщиком — бывшим священником. Очень рада, что меня не выбрали, потому что я тогда не очень умела отказываться от проектов», — вспоминает она.
Об озвучивании детских книг
Кристина — соосновательница проекта по озвучиванию детских книг «Книжный воз». Рассказывает, что такое озвучивание не всегда пользуется спросом, но в нем есть большой смысл. Ведь есть дети, которым нужна эта работа и которые засыпают под белорусский язык — Дробыш считает, что это прекрасно.
Скрин с ютуб-канала «Жизнь-малина»
«Для меня то, что сейчас существует и пишется детская литература и что она очень классная — это уже успех. И то, что мы можем заинтересовать почти тысячу человек, которые будут засыпать под современную белорусскую литературу на качественном белорусском языке — это успех. Цифры будут иногда падать, иногда расти — неважно, но эти люди есть», — рассуждает актриса.
Кристина Дробыш вспоминает встречу на фестивале «Тутака» с детьми — слушателями «Книжного воза»:
«Это другой уровень, не то, что ты делаешь презентацию, это дети. Ты не скажешь им: знаете, мы записываем 60 книг. Им это не интересно, я это понимаю.
Страшно растерялась, ведь на меня смотрят эти глазки, они не понимают скорее всего, что они слушают мой голос, не важно. Я им принесла наклеечки, какие-то игры. И мы с ними так душевно поговорили, я спросила, что они слушают.
Смотрю, вот эти маленькие люди мне рассказывают о моем проекте и о том, как он им нравится, какие их любимые персонажи, главы, рассказывают, что они хотят услышать. И я понимаю, что я хочу в доску разбиться, но добыть для них Гарри Поттера в аудиоверсии».
Что насчет ресурсов? Кристина рассказывает, что озвучивание на два голоса книги со 100 страницами с записанной для книги музыкой, качественной обработкой материала, постпродакшном и другими необходимыми элементами стоит около двух тысяч долларов. Запись книги в 300 страниц может занять 50 часов работы.
Осуществить такой проект сложно, и Дробыш признается, что иногда думает, что она занимается расточительством. Но спасает идея, которой с актрисой когда-то поделился хороший друг:
«Мол, смотри, были 90-е, когда закончился Советский Союз, и было время оттепели, когда рвануло все белорусское. Все это попало к людям только лет через десять, а до кого-то [дошло] только в 2020-м. Смотри, вот мы с тобой сейчас что-то делаем — записываем, вкладываем туда свои деньги и силы — и мы вдруг пришли к тому, что это может полностью быть инвестицией. Мы сделаем это для тех, кому, возможно, это станет интересным и актуальным через десять-двадцать лет.
Для меня огромный смысл во всем этом — оставить после себя не только горку мусора и углекислого газа. Я могу оставить после себя то, что я умею, — определенную часть книг с качественным белорусским языком для тех, кому это, возможно, будет когда-то нужно. Если это сейчас нужно десяти человекам — для меня это уже классно. Если это будет нужно еще кому-то — еще класснее».
«Наша Нiва» — источник качественной информации и бастион беларущины
ПОДДЕРЖАТЬ «НН»Читайте также:
«Главный потребитель — наш сын». Многодетная семья основала в Белостоке домашнюю детскую библиотечку
