Иллюстративный снимок
«Разве это не инфантильно — понимать, что не можешь заработать и на двух детей, но согласится на третьего»
Максим, 38 лет:
«У меня сейчас новое хобби появилось: люблю слушать и читать то, что белорусские чиновники говорят о чайлдфри. Они все пытаются нарисовать портрет шестнадцатилетней девочки, которая «сегодня хочу рожать детей, завтра не хочу, а вообще купите мне шоколадку». Им не верится, что быть чайлдфри — это осознанное решение взрослого человека. Видимо, если бы чиновники услышали, что мужчина может быть чайлдфри, скорее всего в импотенты бы записали. Я не собираюсь генерировать для них идеи.
В моей семье было трое детей — я младший. Когда мама забеременела мной, то месяца до шестого не ходила в женскую консультацию. У нее были очень большие проблемы со здоровьем, еще после моей средней сестры мать предупреждали, что ей нельзя больше рожать, так как есть риск умереть. Честно говоря, я не понимаю сейчас, зачем мама решила снова забеременеть. Она говорит, что очень мечтала о большой семье.
Мечты мечтами, но ведь нужно учитывать реальность. Мое детство было в голодные 90-е, родители работали в институте и зарабатывали буквально копейки. Мама бросила работу и нашла много подработок, чтобы нас кормить. Папа просто уволился и начал пить. Говорит, что очень комплексовал, что не может обеспечить жену и детей. Ай, говорить об этом не хочется.
Разве это не инфантильно? Понимать, что не можешь заработать и на двух детей, но согласиться на третьего (понимая, что жена вообще может умереть)! Но, видимо, так для государственных СМИ и выглядят ответственные родители.
Я помню свое детство как ужас. Я много лет не знал, как это — купить одежду для себя. Мы с сестрами одевались всегда в то, что отдавали мамины подруги после того, как их дети выросли. А каким был наш рацион… Одни и те же дешевые крупы, картошка… Мясо, рыба — это для праздников. Конфеты только когда к нам кто-то приходил в гости и угощал.
Поэтому сейчас меня начинает трясти, когда кто-то говорит: «Ребенку мало чего нужно! Есть будет мамкину цыцку, одежду подруги отдадут. Ну а потом главное не покупать айфоны!» Ребенку многое нужно. Точка. Тот же айфон может быть нужен для того, чтобы чувствовать себя хорошо среди сверстников.
Сейчас у меня есть жена, мы больше десяти лет вместе. Мы с самого начала договорились, что не планируем становиться родителями. На самом деле я очень рад, что мы решили не приводить в этот мир нового человека. Я плакал, когда читал историю о семье, где родителей арестовали по политическим статьям, а их дочь, которой чуть больше года, отдали чужим людям.
Как растить ребенка в современной Беларуси? Наши друзья сейчас рассказывают ужасы — у одних сына в детском саду фотографировали в военной форме «для патриотического воспитания», у других к дочке в школу пропагандисты приехали. Удивительно, но наш аргумент про «мы чайлдфри, потому что не хотим растить ребенка в концлагере, а уехать не имеем возможности» многие поняли и перестали говорить о том, что «надо».
«Сказала жениху, что если он хочет детей, то со мной их не получит»
Оксана, 35 лет:
«Долгое время я думала, что когда-нибудь нужно будет родить — хотя бы «для себя», как всегда говорили мои родственники. Раньше я всегда плакала на семейных праздниках. Ведь каждый давал мне советы или жалел.
Потом я поняла, что «для себя» — это не очень хороший вариант, когда мы говорим о новом человеке. Для себя я цветы могу приобрести или новый парфюм. Сначала стыдно было признаться, но мне нравится моя жизнь и я не хочу ее менять.
Моя мать очень хотела внуков. И всегда говорила мне и моей старшей сестре: «Вы только родите, потом я сама буду растить ваших деток». Мы, наивные, верили. Но когда сестра родила, все, кто годами ее уговаривал, исчезли где-то за горизонтом. Я видела, как ей тяжело. От нашей матери помощи нет, мать мужа заходит раз в несколько месяцев, чтобы сфотографировать ребенка для своей страницы в Instagram или наснимать сториз. Муж вообще считает, что сыном он должен начать интересоваться лет после 14 хотя бы… Ну вот чтобы на рыбалку и все такое.
И после этого я точно поняла, что быть чайлдфри — прекрасное решение. Сейчас у меня есть жених, мы вместе три года. Я сказала ему, что, если он хочет детей, то со мной их не получит. Он согласился на это. У него есть ребенок от первого брака. И он действительно хороший отец, много времени проводит с дочерью. Видимо, если бы ее не было, то он бы не рискнул взять в жены чайлдфри. Но хорошо, что так получилось.
Кстати, хочу «поблагодарить» пропагандистов. Некоторые мои родственники уже кричат, что я в какой-то секте чайлдфри и надо меня спасать».
«Во время интимной близости не могла расслабиться — боялась забеременеть»
Татьяна, 42 года:
«Почему-то сейчас вспомнила, как кто-то в детстве спросил у меня, сколько детей я планирую родить, когда стану взрослой. «Девочку и мальчика!» — ответ был подготовлен. Конечно, я планировала, чтобы девочка была старше и помогала ухаживать за братом. В 42 года я понимаю, что это — клише, которое мне с самого маленького возраста навязывало общество.
На самом деле, я очень рано начала осознавать, что родительство — это не про розовых пони на радуге. В моей семье было пятеро детей (я — четвертая). В нашей квартире всегда было много людей: в определенный момент старшие дети родили своих детей и я вынуждена была жить не только с братьями и сестрами, но и с тремя племянниками. Конечно, ни о каком личном пространстве говорить не приходилось, а маленькие дети регулярно портили мои любимые вещи.
Помню, как в 15 лет сестра попросила меня погулять на улице с детской коляской. Я думала, что умру от стыда — вдруг кто-то решит, что это я ребенка нагуляла?!
Послеродовая депрессия сестры проходила на моих глазах. А дальняя родственница как-то призналась, что родила сына и дочь только потому, что боялась, что лет в 50 захочет деток, но будет поздно. Сейчас ей за 40 и она прямо говорит, что если бы все возможно было вернуть, то точно бы не рожала («только никому не говори, ведь затюкают!»).
Потом я встретила своего будущего мужа, и мы обсуждали, что если я вдруг забеременею, то буду рожать. Но во время интимной близости ловила себя на том, что не могу расслабиться — боялась забеременеть. Ни о каких оргазмах речи не шло. Стали пользоваться средствами контрацепции, и жизнь (в том числе интимная) стала гораздо лучше.
Лет семь уговаривала себя, что это нормально — семья, дети, так должно быть и значит у меня так будет. Потребовалось еще несколько лет, чтобы, наконец, признаться себе — детей не хочу и не захочу никогда. Эта мысль сначала немного смутила, напугала. Социум давил: «Ну когда уже? Ты скоро будешь стара для того, чтоб рожать!» И чем больше давили, тем больше я осознавала: не хочу. Проконсультировалась у нескольких психологов. Спрашивала, что со мной происходит? Это какая-то фобия, с которой нужно работать? Или это вполне нормально — не хотеть становиться матерью — и все специалисты сказали: «Так бывает. Люди разные, потребности у них разные». Я выдохнула.
Сейчас мне 42 года. Последние выборы, репрессии, война сильно подкосили мое здоровье. Сейчас я на постоянной основе принимаю таблетки, которые несовместимы с беременностью. И очень жду менопаузы, чтобы от меня отстали все».
Читайте также:
Вводится административная ответственность за «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений» и бездетности
Кочанова: Я не поддерживаю движение «чайлдфри», меня воспитывали иначе
