В современном урбанизированным обществе бок о бок живут люди, предки которых происходят из разных мест, а иногда и принадлежат к разным народам. Бывает и так, что этнические или социальные группы, к которым они принадлежат, не очень-то ладили между собой, а то и относились друг к другу как семьи Ромео и Джульетты. Тем не менее все они наши предки, и мы по возможности помним и чтим их всех. Случаются ситуации, когда человек знает своих предков только по одной линии. Таких людей в прошлом называли байстрюками, что было очень обидно. В любом случае такая ситуация воспринимается как нежелательная, как отклонение от нормы.
Народы, или по-научному этносы, возникают в истории, формируются, конечно, не так, как люди. Однако процесс их формирования, который называется этногенезом, имеет и определенное сходство с рождением и взрослением человека. Как правило, новый этнос возникает в результате смешения двух или более старых этносов. Часто это происходит в результате миграций, когда новое население смешивается с аборигенным, местным (субстратным).
Независимо от того, была миграция мирной или происходила в форме завоевания, рано или поздно между обеими группами начинается сближение: перенимаются языковые и культурные черты, появляются дети от смешанных браков. И если такое смешение заходит далеко, соседям становится уже неудобно называть такие группы их старыми именами. Тогда появляется новый этноним, знаменуя тем самым и возникновение нового этноса.
Все сказанное в полной мере относится и к белорусам. Их современное название устоялось сравнительно недавно, во второй половине XIX — начале XX века. Именно тогда их отличия от соседних народов, исследованные и систематизированные этнографами и языковедами, стали настолько очевидными для всех, что потребовалось и специальное название. Сформировалось же это уникальное сочетание признаков благодаря длительному процессу интеграции двух предковых групп, известных в прошлом под названиями «литвины» и «русские» («русины»). Правда, ни одна из них не была субстратом (основой) для другой, их смешение произошло благодаря тесному сосуществованию в едином государстве — Великом княжестве Литовском и Русском.
Белорусскую ситуацию сильно осложняет то обстоятельство, что обе группы имели отношение к формированию и соседних народов. Слияние литвинов с жемойтами (жемайтами, жмудью) в границах того же Великого Княжества Литовского привело к формированию современных литовцев. Этническая группа, которую источники обозначают как «литва», уже с XIII века являлась смешанной. Притом предховых компонентов у нее было целых три: субстратное население культуры штрихованной керамики и две пришлые группы — балтская (аукштайты) и славянская (дреговичи и кривичи), которые смешались с первоначальным местным населением и между собой. Притом устный язык литвинов был перенят в основном от балтского компонента, а язык письменности, на котором создавались документы ВКЛ, — от славянского. Что касается русских-русинов, то предками белорусов стала лишь часть этого сообщества, которая и в составе ВКЛ сохраняла название «русь». Другие же части влились в состав современных русских и украинцев.
Сегодня только историки помнят, что за коренным этносом России название «русские» окончательно закрепилось лишь в XVIII веке. Ранее для этой этнической группы соседи употребляли названия «московиты», «москвичи», иногда — «москали».
Даже название «Русское царство», принятое в качестве официального в середине XVI века, приживалось медленно. У соседей принято было называть это государство «Московией». Такое название можно увидеть и на многих старых картах.
При этом у современных русских среди предков не только русские-московиты. Вторая по значимости группа — жители Новгородской земли — при Иване Грозном «москвичами» ни в коем разе не считались. Новгородцы имели в своем составе иной, не свойственный московитам предковый компонент — субстратное финноязычное население, да и государство у них с XII до XVI века, вплоть до учиненного Иваном Грозным опричного погрома, было своё, самостоятельное.
Что касается «московских» и «литовских» русских, то совпадение их названий не случайно. Они имели общих предков по двум линиям. С одной стороны, это славяне (близкородственные кривичи, дреговичи, радимичи и вятичи), которые жили в Древней Руси — государственном образовании с центром в Киеве. С другой стороны, их общие предки — субстратное, коренное население Поднепровья, Подвинья и Поволжья, которое на основании лингвистических исследований часто определяют как «днепровских балтов». Это название неудачное, так как, во-первых, населяли они не только берега Днепра. А во-вторых, с настоящими балтами — современными латышами и литовцами — общих предковых компонентов у них почти нет. Разве что у литвинов-аукштайтов и дреговичей общим предком были носители культуры штрихованной керамики, а у латгалов (одной из этнических групп латышей) и кривичей общим субстратом были носители днепро-двинской археологической культуры. Ко всему, объяснение местной гидронимии (унаследованных славянами названий рек и озер) через аналогии в балтских языках не всегда бесспорное. Множество названий имеет не менее убедительные аналогии в финских языках. Вероятнее всего, аборигенные языки принадлежали к иной, уже полностью исчезнувшей языковой группе.
Была в XIV—XVII вв. и еще одна этническая группа с названием русские или русины — жители Галичины, западной Волыни и Закарпатья. Свое название они получили от того же предкового компонента — Руси. При этом они не имели компонентов субстратного типа, так как являлись коренным населением своей земли — по крайней мере, с начала V века, когда там и произошло формирование славянского этнического массива. А более поздние их особенности приобретались в контактах с этносами тех государств, в которые упомянутые русины входили. Галицкие и западно-волынские русины жили в составе Польского Королевства. Закарпатские русины были подданными Венгрии, а затем Трансильвании.
Позже именно эта часть русских стала одним из предковых компонентов украинцев. Вторым компонентом стало население, образовавшееся практически заново в течение XV—XVII веков в процессе миграций в лесостепи среднего Поднепровья, ранее малонаселенные из-за угрозы татарских набегов. Это население происходило из различных частей Руси и не только Руси. Особенность этого населения была очевидной с самого начала, и поэтому тамошних жителей обычно называли казаками, иногда «черкасами», а их землю определяли как «украину». Отсюда происходит и название современной Украины.
В Советском Союзе идеологической целью было стирание этнических особенностей и формирование единого «советского народа», но на основе исключительно русского этнического компонента. Поэтому у народов, которые этого компонента не имели вообще, советская идентичность была весьма шаткой. Ее можно было легко разрушить одной лишь фразой, как произошло в детстве с одним моим знакомым казахом. Он как-то смотрел мультфильм, в котором Илья Муромец рубил налево и направо карикатурно безобразных, косоглазых врагов. Каким же был его шок, когда мать вдруг сказала: «А это наши предки!»
Белорусы совсем не случайно стали самым «советизированным» народом. Для этого имелись веские объективные причины: тот «русский» предковый компонент, на который делался и до сих пор делается акцент в идентичности русских, действительно общий у них с белорусами. При этом литвинский компонент в этногенезе белорусов советская идеология напрочь игнорировала. Поэтому уже в независимой Беларуси естественной реакцией стало культивирование в определенных кругах идеологии «литвинизма». Беда только в том, что новая идеология не отказывается от «байстрюковства», а лишь меняет его содержание: акцентирование литвинского компонента происходит при игнорировании компонента русского.
Это беда не только белорусов: отношение современных народов к предковым этническим группам в основном остается «байстрюковским». Акцентируется связь только с одной линией предков, а остальные игнорируются или, по крайней мере, находятся на периферии внимания. На этом основываются и официальная идеология, и бытовые представления. Притом касается это не только народов бывшего Советского Союза. Современным венграм и румынам, например, не свойственно сосредотачиваться на славянском предковом компоненте. У болгар же он как раз таки акцентируется, в то время как тюркский, собственно болгарский в первоначальном смысле, отодвигается в тень (в идеологии Османской империи, куда длительное время входили болгарские земли, было как раз наоборот).
Для нас же пришло время признать и с уважением отнестись ко всем линиям наших предков — не обращая внимания на то, какие исторические коллизии существовали между ними в прошлом.
С этой точки зрения бессмысленно спорить, каким образом формировалось Великое Княжество Литовское. Неважно, создали это государство наши русские предки через покорение литвинов (либо окультуривание — в более мягкой версии), или наоборот — наши литвинские предки через завоевание Руси. Если же помнить, что нашими предками были и те, и другие, всё будет выглядеть несколько иначе.
***
Вячеслав Носевич (род. 1957) — кандидат исторических наук, живет в Минске, один из лучших знатоков истории Великого Княжества Литовского, социальной истории, микроистории. Основные работы изданы под одной обложкой в сборнике «Беларусы: станаўленне этнасу і нацыянальная ідэя» (Смоленск, 2015).
