— Можно ли говорить, что новые санкции США против России — это не просто эпизод, а это надолго? И это холодная война — на годы, если не на десятилетия? Есть ли шансы на иное развитие событий?
— Есть ли шансы на улучшение отношений между США и Россией? Таких шансов нет. Путин — президент до 2024 года, менять свою политику он не будет и не может. Ведь вся его политическая риторика завязана на противостоянии с Западом, и если он от этого откажется, то его «не поймут» внутри страны. Если изъять этот стержень — «мы против Америки» — то все посыплется.
— Вы считаете, что в этом вопросе не важно, кто будет президентом в США?
— Именно так. В США президенты меняются, но отношения ухудшаются, несмотря на их планы. Это Россия предпринимала активные действия в Украине и, как выясняется, активные действия во время выборов в США. Америка не предпринимала активных действий в России — да это и невозможно, поскольку в России такая политическая система, что на нее извне повлиять невозможно.
Кроме того, отношение к Путину на Западе сложилось весьма определенное и жесткое, у него образ, на котором завязано множество политиков и пиарщиков, и его менять никто не собирается. Так что картина весьма однозначна, по-моему, и никакого улучшения, пока Путин у власти, я не вижу. Не вижу здесь «окна возможностей».
Вопрос второй, о санкциях и «холодной войне». Я не совсем понимаю, что сегодня означает термин «холодная война». Когда этот термин появился, то он означал, что существуют две альтернативные системы, сопоставимые по мощности, которые хотят изменить социально-политический строй одна в другой. Как Хрущев говорил — «мы вас похороним». Это не означало физически уничтожить Америку — а установить там свой режим. Соответственно, и американцы хотели уничтожить не Россию, а ликвидировать здесь коммунизм и установить свободный рынок.
Но сегодня нет альтернативных политических систем, так как Россия — это рыночная экономика и относительно открытое общество. Во-вторых, нет никакой сопоставимости по силам. У России нет союзников: страна одна, далеко не самая сильная экономически, а технологически — и говорить нечего. И наконец, никто никого не стремится преобразовать и покорить. У России нет никаких планов в отношении своего будущего, а тем более в отношении будущего Запада. И у Запада нет никакого желания что-то менять в России.
Собственно, сигнал, исходящий с Запада, один: Путин зашел слишком далеко, и на его примере мы покажем, что не стоит лезть в наши американские (французские) выборы. Мы дадим урок, что так делать не надо, нельзя совершать аннексии. Но при этом они не стремятся сбросить Путина, устроить здесь какую-то революцию, расчленить Россию. Таких планов нет.
— Но большинство, если не ошибаюсь, граждан России сегодня как раз думает наоборот — что каждый американский политик просыпается с мыслью, как бы развалить и захватить Россию.
— Российское население традиционно живет в парадигме теории заговоров. Это всё началось даже до советской власти, а при советской власти переросло в государственную идеологию, которую вбивали в головы с утра до ночи. Был маленький перерыв в 90-е годы, когда многие люди реально жили очень плохо, и в это время им перестали рассказывать про американской заговор. С начала 2000-х идеология мирового заговора против России восстановилась в полном объеме, как при советской власти.
На самом деле, на суверенитет российского начальства внутри России никто не посягает, российские начальники внутри России могут делать что угодно — это их проблемы и проблемы населения. Но если Россия нарушает чужой суверенитет, вмешивается в чужие выборы, присоединяет чужие территории — то, конечно, это не нравится.
— Существуют самые разные оценки влияния этих санкций на российскую экономику и жизнь. Действительно ли они ухудшат показатели российской экономики, или же они имеют преимущественно морально-политический смысл?
— Я не экономист, поэтому могу судить только по-простому, по-жизненному. Я не верю в радикальное значение этих санкций. Почему? По трем причинам.
Первая. Санкции продолжаются уже три года, они сопровождаются резким падением цены на нефть. Но ничего ужасного в России не произошло, никакого голода и холода. Да, Россия выглядит неважно, ВВП падал, Россия сдает позиции, но так сдавать позиции можно еще сто лет.
Второе. В России в этом году начался рост ВВП. Возможно, новые санкции его приостановят или замедлят. Но никакой катастрофы не наблюдается.
Третье. Поведение бирж. Объявили новые санкции, но российский фондовый рынок растет, его эти санкции не пугают, по крайней мере в краткосрочной перспективе.
Говорят, что вследствие санкций Россия не будет высокотехнологичной страной. Но какой дурак всерьез может говорить, что Россия когда-нибудь ею будет? Хоть с санкциями, хоть без санкций. Эта опасность России точно не грозит.
— Раньше, когда обострялись отношения России и Запада, Лукашенко получал от этого лишь выгоду. Он кричал о том, как монстр НАТО надвигается на Беларусь, и требовал от России больше поддержки. Но теперь ситуация изменилась, Минск пытается наладить отношения с Западом. В такой ситуации Лукашенко — это третий, кто радуется, или третий, кто подсчитывает убытки?
— Как гениально высказался Дмитрий Медведев, «денег нет, но вы держитесь». Денег, чтобы в развернутом масштабе спонсировать Лукашенко, у России нет и не будет.
Как я понимаю, главная проблема Лукашенко — это передача трона. Упорно ходят слухи, что он якобы намерен уходить и якобы готовит себе преемника — по азербайджанскому или казахстанскому сценарию. Если это так, если он действительно хочет уходить — то ему очень важно, что он оставит своему преемнику.
Если ему нравится вариант генералиссимуса Франко, то Лукашенко неизбежно сделает то же, что и Франко — либерализация, сближение с Западом, постепенная подготовка к приходу управляемого преемника.
Вариант номер два — идти по пути Северной Кореи, что совсем, кстати, не означает улучшения отношений с Россией.
Поэтому, если Лукашенко хочет плавного перехода, сохранения всего, что было достигнуто во время его правления, и передачи власти своему преемнику — то тогда его сближение с Западом совершенно неизбежно. Тем более, что, насколько я понимаю, революция ему не грозит, и вариант Каддафи не актуален.
Если же Лукашенко будет стоять твердо на своем — авторитарная власть, закрытая страна (хотя Беларусь не закрытая страна, она более открыта, чем Россия) — тогда сближения с Западом может и не произойти.
— Так вот это ухудшение отношений России с Западом — это шанс или угроза? Шанс маленькими шажками идти в направлении Запада, где и денег потенциально намного больше? Или риск — что Москва, какая она сейчас, может повести себя очень нервно, и такие шаги Минска в сторону Запада воспринять неадекватно?
— Вы обрисовали вероятность весьма точно. Но Лукашенко лучше нас с вами понимает, что Беларусь — не Украина, и ни черта в Беларуси Москва не сделает. В Украине Москве было легко. Был регион, который действительно мечтал оторваться от Украины и пойти в Россию, аннексия состоялась под восторги населения Крыма. Насколько я понимаю, в Беларуси таких регионов нет. Власть Лукашенко — это не власть Киева образца 2014 года. Поэтому пространства для маневра внутри Беларуси у России особенно нет.
Население России «по-братски», но с подозрением и презрением относилось к украинцам, поэтому на антиукраинскую пропаганду население России охотно повелось. К белорусам отношение совсем иное. «Если уж эти не наши — то кто тогда наши?» Поэтому любой конфликт с Беларусью для Москвы исключительно неприемлем во внутриполитической плане. «Есть ли у нас союзники, ну хоть кто-нибудь с нами?» Выходит, что, кроме Беларуси, никого и нет.
В такой ситуации ссориться с последним союзником… А тем более предпринимать какие-то неосторожно шаги… Вводить войска? На это Лукашенко уже несколько раз отвечал, что тогда вы узнаете, что такое партизанка, и Чечня вам покажется ерундой. Конечно, это преувеличение, но здоровое зерно в этом есть. В Беларуси есть сопротивляемость, которой не было в Восточной Украине.
