«Это первый в истории съезд белорусов. Как левые, так и правые, как политические, так и культурные деятели собрались вместе, чтобы обсудить будущее.
Впервые были сформулированы белорусские постулаты. Избрано белорусское представительство перед российским Временным правительством и местными органами власти, — говорит Анатолий Сидоревич. —
И есть определенная символика в том, что он состоялся 25 марта по старому стилю, в день, когда и православные, и католики отмечали Благовещение. А через год, 25 марта — по новому уже стилю — 1918 года была провозглашена независимость Белорусской Народной Республики.
Таким образом сто лет назад началась белорусская политическая революция. Идеологический базис ее был подведен от 1903 — когда Грамада сформулировала идею независимости Беларуси».
Инициатором съезда был Аркадий Смолич,
тогда глава минской организации Белорусской социалистической громады, а позже — член Рады БНР, автор первой «Географии Беларуси», академик, расстрелян в 1937-м.
Аркадий Смолич.
Смолич разослал приглашения, на которые откликнулись 150 человек. «Где проходил съезд — не знаю, Зоська Верас не упоминала в воспоминаниях», — говорит Сидоревич.
Смолич приветствовал участников от имени БСГ.
От Белорусской христианской демократии говорил ксендз Винцент Годлевский, которого немцы загубят в Тростенце во Вторую мировую.
Винсент Годлевский говорил на съезде: белорусам, чтобы быть сильным народом, нужно иметь национальную школу, культуру, язык и автономию.
Съезд отличался единодушием во всех важных вопросах. «В скором времени его участники разойдутся во взглядах. Жилунович и Фальский станут коммунистами, Смолич и Заяц войдут в Раду БНР, Земкевич станет правым, Алексюк встанет на пропольские позиции. Но на съезде все единодушно давали отлуп эсеру Метлину, который с трибуны заявил, что белорусов не существует».
На съезде говорили про школы, издательское дело, самоуправление, политические вопросы.
Среди комиссий, которые были сформированы, выделялась этнографическая. Ведь вопрос этнографических границ был одним из самых острых политических вопросов в то время.
Создавались литовское, польское государства, и они декларировали свои права на часть белорусских территорий.
Съезд создал Белорусский национальный Комитет, который должен был быть органом власти на всех белорусских землях. Во главе его стал Роман Скирмунт. «Скирмунт, как бывший депутат Государственной думы, член Государственного совета империи, мог достойно представлять БНК перед Питером и Варшавой.
Роман Скирмунт.
Но избрание помещика главой Национального комитета встретило резкую критику: минские большевики во главе с Фрунзе-Михайловым фактически воспользовались этим, чтобы начать антибелорусскую кампанию.
Кстати, «своих» большевиков в Минске, если бы не война, не было бы. Вильгельм Кнорин признавал это, говоря, что в «ремесленном и мещанском Минске большевистских традиций никогда не было». А появились они благодаря «старой большевистской гвардии, заброшенной войной из Ленинграда, Москвы, Иваново и других центров».
На съезде сформировали и делегацию в Петербург, к Временному правительству, чтобы заявить о правах белорусской нации. Воспоминания о поездке оставил Годлевский. «Закончилась она ничем.
Временное правительство не было согласно даже на федерацию. Хорошо известна фраза Керенского: мы не собираемся превращать Россию в этнографический музей», —
говорит Сидоревич. — Хотя позже лидер российских эсеров Чернов с грустью признавал: мы недооценили национальный вопрос».
Больше про съезд можно почитать в книге Станислава Рудовича «Время выбора», его протоколы перепечатаны в книге воспоминаний Зоськи Верас «Я помню все».
Через год после Съезда национальных организаций, 25 марта 1918 года Рада Белорусской Народной Республики объявит независимость.
