Имя Марии Ровдо у многих ассоциируется с той «Нашей Нивой», которую возродил и возглавлял Сергей Дубовец. По крайней мере, для меня она, вместе с Татьяной Сапач и Ганной Матусевич, из когорты тех авторов, из-за которых раз в месяц, а потом раз в неделю я читала газету, ставшую для меня более чем любимой — просто необходимой… И проглатывала эти тексты, в которых каждое слово — неожиданное, чрезвычайно точное, всегда настоящее, свободное, нонконформистское, безусловно талантливое…
Но вот о чем подумалось, когда листала книгу Марии Ровдо.
Тогда, двадцать лет назад, верилось, что из этой искры подлинной литературы непременно разгорится подлинное пламя — пламя полноценной, мощной белорусской культуры.
А оно не разгорелось.
Тогда, двадцать лет назад, «Нашей Нивы» продавалось 3000 экземпляров раз в месяц, а книги по-белорусски выходили тиражом 5—7 тыс. Теперь же, спустя двадцать лет, «НН» выходит тиражом 6000, плюс к этому ее читают с экранов около 120 тысяч компьютеров, а белорусские книги выходят тиражом 100—300 экземпляров.
Тираж сборника Марии Ровдо — 250 экз. Такой же тираж и книги лауреата премии Гедройца прошлого года Виктора Казько «Час збіраць косці» [«Время собирать кости»]. У нас теперь если продалось с тысячу-две экземляров книги — это уже бестселлер!
И это — 9-миллионной Беларуси…
В Союзе белорусских писателей, который выпустил «Клінічны выпадак…» Марии Ровдо в серии «Кнігарня пісьменніка», около 400 человек. Думаю, примерно такая же численность и Союза писателей Беларуси. Вот и выходит: книги сегодняшних белорусских авторов, книги по-белорусски, фактически, остаются без читателей. Писатели пишут буквально для своей внутренней «кнігарні». Сами написали, сами прочитали, сами на себя составили рецензии…
Пламя не разгорелось, угли в костре едва тлеют. Кто-то где-то говорит, мол, те, кто сейчас поддерживает в нем огонь, — герои, мол, не дать ему потухнуть — дело непростое.
А некоторые говорят: это не герои, а лузеры и никчемности, ведь это именно они фактически загубили белорусскую литературу и, возможно, ответственны за достойное слез состояние белорусского языка…
Конечно, падение тиражей и численности поклонников литературы происходит во всем мире. Но не до такого же мизерного количества!
Так почему так произошло? Где причина? Короткого и простого ответа, конечно, не существует.
Но так или иначе, мы в Беларуси дожили до того, что, подавляющему большинству, чтобы разговаривать на государственном белорусском языке или читать на нем, нужно делать над собой усилие. И, по моим наблюдениям, люди не против это усилие делать!
Но раскрывает человек белорусскую книжку, начинает разбирать непривычные слова — а текст ему неинтересен, скучен. Книжка захлопывается. Один раз такое произошло, два, три — и потенциальный читатель теряет охоту читать по-белорусски.
Ловлю себя на мысли, что сейчас лучше вообще ничего не печатать, чем печатать по-белорусски второстепенные тексты. Ведь в наших условиях каждый такой текст — гвоздь в гроб белорусской литературы, а возможно, и языка. В этом контексте буквально каждая изданная по-белорусски книга приобретает особый вес.
Каждый текст по-белорусски должен попадать в цель. Каждый должен быть пирожком для своей целевой аудитории. И целевая аудитория, в идеале для литературы, должна становиться как можно более широкой.
Повести и рассказы Марии Ровдо посредственными не назовешь. У нее свой особый стиль, изменившийся со времен ее первых рассказов в «НН», но оставшийся узнаваемым, сложным и тем самым притягательным.
Любовь образованной, селф-мейд, сильной и умной женщины, которая знает себе цену, происходит из потомственной интеллигентной семьи — вот основная ее тема. Но кто целевая аудитория писательницы? Насколько она велика? Наверное, прежде всего, это такие же элитно-рафинированные селф-мейд-вимен. Даже русскоязычной такой женщине будет интересна книга Марии Ровдо, потому что классно написана, что и говорить!
Еще одна тема писательницы — это белорусская династия. Династия тех, кто считал жизненной целью — созидать. Кто учился в Виленской белорусской гимназии. Об этом нечасто пишут.
Я лично далека от лирической героини. Видимо, я из той обыкновенной, неэлитной толпы, из пассажиров «транспорта», к которому героиня относится снисходительно, чуть ли даже не с презрением. Да, любовь никогда не казалось мне такой уж единственной достойной литературы темой, как для Марии Ровдо… Ну и пусть.
Что мне безусловно нравится в текстах автора то, что она не боится ненормированности языка, бережно и трепетно относится к родному для нее говору «озерного края». Диалектные фразы, все эти «зайсці замуж», «кароў на пасту», «зніштожыць», «Ганна — наша хлюба» — та самая изюминка, живая, проникающая в душу красота!
К слову сказать, по-моему, естественность языка автора — обязательное признак таланта. Почти всегда такие естественные фразы сочетаются и с увлекательностью сюжета, и с глубиной мыслей. Всегда с удовольствием читаю в ФБ заметки Василя Гриня, Андрея Горвата, Людмилы Рыжанковой, поскольку их живая речь пробуждает отклик в душе, и как-то к этой живой речи и сюжеты живые льнут.
А в текстах на стерильном, нормированном «Лукашанцевом» или вычурном «свабодовском» языке, замечаю и сюжеты часто почему-то искусственные и мысли не глубоки. Хотя почему «почему-то»? Это как раз таки понятно: живое к живому, искусственное к искусственному.
…Но возвращусь к теме, полезна ли / бесполесна ли книга Марии Ровдо для белорусской литературы. Думаю, «Клінічны выпадак…» ни кого не возникнет желания швырнуть в стену.
Но какая же книга могла бы выйти за пределы? Сыграть, как в свое время книги Короткевича, значительную нациеобразующую роль?
Солженицын пишет в «Бодался теленок…», что, после того как получил Нобелевскую премию, сказал себе: «Ну, теперь я этот Советский Союз развалю!» (цитата неточная) И это ему удалось!
Наша Нобелевский лауреат, наверное, не ставит перед собой цели «развалить» существующий в Беларуси режим. Но как сильно, вдохновляюще, нациеобразующие повлияло бы на многое, как символично было, если бы Светлана Алексиевич, достигшая всего как русскоязычный автор, обладающая огромным влиянием на коллективный дух всей планеты Земля, написала бы и издала свою новую книгу на белорусском языке.
