Давайте и я попробую себя в роли герменевта Лукашенко. И так, перед нами дельфийская загадка: «Ненавижу националистов. Но бывают националисты в хорошем смысле слова». Что бы это значило?
То, что Лукашенко заявил в первой части высказывания, дескать «ненавидит националистов», никакой конкретной информации о его отношении к вероятной белорусизации не несет. Ни позитивной, ни негативной. В Польше едва ли не все основные политики декларируют неприязнь к национализму. Во многих кругах западноевропейских интеллектуалов проявлением хорошего тона считается скривиться при упоминании о национализме. Это как бы мода такая. Так почему Лукашенко должен отставать от моды? Бывают высказывания, которые озвучивают не для того чтобы о чем-то сообщить, а чтобы, например, совершить этакий политический, культурный или интеллектуальный ритуал.
Ко второй части высказывания я бы прислушался внимательнее: «Но бывают и националисты в хорошем смысле слова». Высказывания, начинающиеся с «но», обычно озвучиваются не в ритуальных целях. Возможно в этом скрыта некая информация. Какая?
Лучше всего — советуют профессиональные герменевты — принять во внимание более широкий контекст. Выступая в День Республики, Лукашенко говорил по-белорусски; недавно он же признал, что в чем-то правы те, кто критикуют его за невнимание к белорусской культуре, а вице-премьер Тозик заявил, что «будет ужасно, если утратим белорусский язык». Не кажутся ли эти казусы симптомами? Вот еще несколько достойных внимания казусов.
1) Примерно через месяц после того, как Лукашенко пожаловался телеканалу «Дождь», что в Беларуси до сих пор не создано национальной идеи, «Беларусь сегодня» опубликовала текст Игоря Марзалюка «А кто там идет» (21 июня 2014 г.). Текст, который шокировал многих «на-восток-ориентированных» (это было видно по комментариям). Текст фактически является репродукцией идей Пазняка с мелкими правками. Советский период в статье не критикуется (но при этом почти не восхваляется). Ну и вместо акцента на католичество, акцент там сделан на православие (но в очень толерантном ключе). Статья опубликована по-русски (хотя Марзалюк обычно публикуется по-белорусски) — видно, что для редакции важно было, чтобы текст прочитало как можно большее число людей.
2) Спустя еще месяц президентская «Беларуская думка» (№ 8, 2014 г.) публикует статью одного из наиболее ярких белорусских националистов, профессора Леонида Лыча «Духоўны дыямент нацыі» («Духовный алмаз нации»). Примерно 50% текста посвящено клеймению русификаторской политики царских властей.
3) (Узнал об этом из статьи во «Взгляде», полагаю, что соответствует действительности) «В проекте бюджета на будущий год, впервые за двадцать лет, резко увеличены расходы на белорусскоязычное образование и национальную культуру. Время вещания телепередач на государственной Белтелерадиокомпании на белорусском языке увеличится на 25%».
Таким образом, симптомы складываются во вполне ладный синдром. Согласен, что констатации этого синдрома недостаточно, чтобы утверждать: «белоруссизация грядёт». Такой прогноз делать пока рановато. Есть ряд факторов, которые могут повлиять на культурно-языковую политику в предстоящем году. Может статься, что мини-белоруссизация-2014 превратится через год в не более чем воспоминание. Однако я не согласен с тезисом Валерия Карбалевича о том, что белоруссизация при этом режиме в принципе не возможна.
По мнению Карбалевича, белорусское возрождение при существующем режиме невозможно по ряду причин: нежелание Лукашенко «дразнить Россию», опасность потерять поддержку русскоязычной большинства и своеобразная энергетика возрождения, которая может быть разрушительной для режима.
Фактор «нежелания дразнить Россию» имеет весьма относительное значение. История отношений Лукашенко с Кремлем показывает, что «не дразнить Россию» вовсе не принадлежит к числу главных заповедей политики Лукашенко. Не дразнить без надобности — да. Но не дразнить любой ценой — уже нет. Впрочем, Лукашенко за двадцать лет научился маневрировать. Не исключено, что процитированное в начале статьи загадочное высказывание является случаем именно такого маневрирования. «Я ненавижу националистов» (чтобы Россия знала и не «раздражалась»). «Но не все националисты плохие» (чтобы свои чиновники знали, что не следует буквально воспринимать эту ненависть). Аналогично: «Мы всегда с Россией. Мы Россию никогда не оставим!» Но: «Присоединение Крыма — нарушение международного права (здесь мы не с Россией)».
Насколько существен социологический фактор: большей части электората Лукашенко больше нравится русский язык, чем белорусский? Что ж, этот фактор, безусловно, очень важен, и я убежден, что Лукашенко пять раз подумает, прежде чем сделать очередной (вероятный) шаг в направлении белоруссизации. Однако не стоит наделять этот фактор некоей предопределяющей силой. Доминирующие настроения электората не на все 100% определяют политику Лукашенко. Впрочем, в случае проведения мягкой белоруссизации, особенно если она будет ограничена культурной сферой, электорат может даже и не заметить, что в обществе что-либо меняется. Взбунтоваться могут лишь чересчур идейные путинисты, но это мизерный процент электората.
Ну и что касается «самого главного»: «Белорусское возрождение консолидирует и мобилизует общество. (…) Взамен обывателей появляются граждане. А Лукашенко заинтересован в атомизированном обществе, связываемом в социум одними только государственными институтами» (цитата Карбалевича). Иначе говоря, национальное возрождение несовместимо с авторитаризмом. Этот пункт довольно сложно комментировать, сложно по этико-психологическим причинам. Ведь, как демократу-адраджэнцу, мне очень хотелось бы, чтобы начали реализовываться оба эти процессы — и возрождение, и демократизация. Но здесь вопрос стоит в иной плоскости: действительно ли авторитаризм и национальное возрождение несовместимы?
Да, вероятный курс на национальное возрождение вызвал бы для режима определенный риск. Но это был бы риск не больший и не меньший, чем какая-либо иная общественно-значимая реформа, например либерализация экономики, присоединение к Болонскому процессу или общедоступность интернета. Авторитарные режимы, как правило, неохотно затевают реформы и делают это зачастую как «неизбежное зло», но нельзя утверждать, что реформаторство и авторитаризм несовместимы. Фактически все постсоветские авторитарные республики — Казахстан, Узбекистан, Азербайджан и др. — взяли курс на национальное возрождение (более или менее интенсивное), но это никак не помешало им остаться авторитарными.
Послушайте, что говорит дельфийский оракул: «Не смотрите, перед кем батька хлопает дверью. Смотрите, кому он открывает окно».
