«Я мог совершить самую большую ошибку в своей жизни»
Алексей Сапрыкин родился в Минске. Учился в белорусскоязычной гимназии, играл на гармони в заслуженном коллективе Республики Беларусь ансамбле «Дударыкі». После гимназии поступил на географический факультет БГУ.
«Я мог совершить, наверное, самую большую ошибку в своей жизни. Но, слава богу, я не стал географом, — смеется Алексей. — Я получил диплом третьей степени на республиканском этапе олимпиады по географии, который давал мне возможность поступить на геофак без экзаменов. Когда тебе семнадцать лет, есть этот страх поступления. Родители говорят, что надо идти туда, потому что хотят, чтобы у тебя было какое-то образование, а ты хочешь заниматься творчеством!»
Один из первых спектаклей в театре, личный архив
Тогда Алексей решил пойти по пути наименьшего сопротивления, о чем пожалел уже на первом семестре обучения на геофаке.
«Я не понимал, что я здесь делаю. Для чего? Перспективы совсем не радовали. Но потом у нас провели анкетирование, чем мы хотим заниматься кроме учебы. Я выбрал театр и прошел собеседование. Так я попал в театр «На балконе». Я там пробыл все время обучения в БГУ и понял, что это то, в чем мне нужно развиваться».
Во время обучения на геофаке, личный архив
«Я на это все смотрю и думаю о себе: а так можно работать в театре?»
Позже Алексей начал работать в «Арт Сядзібе». В то время Свободный театр показывал там спектакль «Земля №2».
«Я смотрел, как они репетировали, и мне было так интересно! Там уже были известные мне люди: например, Паша Городницкий из группы «РСП», которую я слушал еще в школе. А тут я вижу этих людей в совершенно другом амплуа. Они примотали телефон к микрофонной стойке скотчем, включили скайп, с которого вещал режиссер спектакля Владимир Щербань. Я на это все смотрел и думал: а так можно? Меня это очень впечатлило, и я сказал себе: я хочу там тоже играть».
В том же году Алексей прошел набор в театральную лабораторию Fortinbras и стал сотрудничать со Свободным театром. Парень продолжал работать в нескольких местах, параллельно была отработка после геофака и новая учеба в Европейском гуманитарном университете.
«Сначала в Fortinbras было обучение, я занимался с педагогами, которые потом стали моими коллегами по театральной сцене. Было волнение и было очень интересно привести к новому виду искусства, современному документальному, психологическому. Я пришел в студию осенью — и уже весной мы сделали первый спектакль «Центральный» с Владимиром Щербанем. Этот спектакль тогда так выстрелил! Я чувствовал большую гордость за то, что мы сделали».
Спектакль Центральный, фото — Коля Куприч
«Это наркотик. Ты не можешь не играть, ты должен выходить на сцену»
Потом у Алексея случился сложный период в семье и личной жизни. Парень чувствовал тотальное уныние, не было сил что-то придумывать, но он упорно продолжал ходить в театр и работать над собой.
«Было абсолютно не до творчества, у меня случались конфликты. Вот недавно встречались с моим педагогом по актерскому мастерству Мариной Якубович. Она посещала один из моих спектаклей. Я говорю: «Марина, помнишь, как мы постоянно спорили на репетициях? Ты была недовольна, что я что-то не делаю». Она даже отказывалась со мной работать, — смеется актер. — А сейчас у нас абсолютно прекрасные отношения, она сказала, что очень гордится, что я был ее студентом, а сейчас являюсь ее коллегой».
Спектакль «Сегодня никто не родился», фото — Коля Куприч
После упадка в жизни Алексея начался период расцвета.
«Когда ты играешь каждую неделю по три-четыре спектакля, а тебе этого мало! Это наркотик. Ты не можешь не играть, не можешь ни о чем думать, ты должен выходить на сцену. Мне хотелось больше и больше, я был готов каждый день так выкладываться. Это было абсолютным счастьем, так как ты понимаешь, что ты на своем месте, на любимой работе, ты делаешь классные вещи и все прекрасно».
Спектакль «Собаки Европы», личный архив
В 2019 году в свободном начали ставить «Собак Европы» по произведению Ольгерда Бахаревича. Премьера спектакля должна была состояться в 2020-м на сцене Театра Barbican в Лондоне, но ее перенесли из-за пандемии аж на 2022-й.
Параллельно с репетициями «Собак» Алексей участвовал в постановке спектакля «Рейкьявик-74» Юры Дивакова.
Рейкьявик 74, фото — Дина Данилович
«После целого дня работы на репетициях «Собак» мы ехали репетировать с Юрой. Спектакль на очень тяжелую психологически тему, но процесс был легкий, с юмором. И если у тебя режиссер на площадке (режиссер «Собак» Николай Халезин не имел возможности приезжать в Беларусь, поэтому подключался к актерам онлайн), он обладает уникальным методом постановки, ты абсолютно по-другому раскрываешься, он тебя раскрывает иным образом. Доверие это? Возможно».
Во время пандемии актеры Свободного ушли в локдаун, но даже из дома сделали спектакль онлайн — «Школа для дураков» по пьесе Саши Соколова.
«Это тоже интересное время, когда у тебя не только уже режиссер с компьютера, но все с компьютера. Мой первый композиторский дебют случился в этом спектакле, я написал этюд для концовки, усвоил для себя новый инструмент — аккордеон».
«Выступления во дворах как остросюжетный боевик»
После выборов 2020-го Алексей вместе с коллегами начали играть спектакли в минских дворах.
«Истории, которые случались во дворах, эти посиделки, чай — это лучшее, что случилось с Беларусью в 2020 году. Это дало понимание, что тебе не нужно государство для того, чтобы решить свои вопросы. Эта модель дворов отлично сработала как пример самоорганизации людей. Во дворах была магия. Люди звонили, писали: «Приезжайте». Кто-то приносил еду, кто-то приносил чай и кофе, кто-то неизвестный украшал этот двор, а кто-то охранял, был ответственный за коммуникацию».
Однажды театр даже выступал во дворе возле Окрестина, хотя и там было все «схвачено», говорит Алексей.
«Нам сказали: «Все нормально, если что, там машина. Вы туда садитесь, мы вас вывозим».
Потом стало холодать, начались задержания творцов во дворах, было уже проблематично выступать. Первый раз мы столкнулись с ОМОНом, когда выступали за городом. Там была открытая площадка, но, если что, бежать было некуда, да и бессмысленно, сопротивляться тоже. Они пытались установить, что происходит, потребляем ли алкоголь и прочее. Потом переписали данные кого-то из организаторов и уехали».
Тут Алексей вспоминает еще один случай из дворовых спектаклей.
«После выступления я загружал реквизит в машину. Подходят организаторы и говорят: «Здесь проходил парень, который переписал номера машин. Возле заправки стоит бусик с ОМОНом, будут хватать». Нас пригласили домой посидеть, переждать. Это было как остросюжетный боевик. Мы сидели в одной из квартир, все напряженные, и тут звонок в дверь, поднимают домофон, а там говорят: «Это курьер». Мы пересматриваемся, понимаем, что сейчас будет хапун. И тут одна из женщин говорит: «Ой, я забыла! Я же дочке на день рождения суши заказала!»» — смеется Алексей.
С мая 2022 года Алексей не является членом труппы Белорусского Свободного театра.
«В октябре 2021 года театр уехал из Минска, после того как половина труппы эмигрировала самостоятельно. Руководство объявило, что 2022 год театр проведет в релокации в Польше. Но не выполнило своих обещаний, что меня не устроило. В апреле 2022-го во время разговора с руководством театра мне сообщили, что с 15 мая прекращают постоянное сотрудничество со мной. О чем я не жалею, потому что не предал себя».
«В эмиграции я получил возможность быть собой»
В декабре 2020-го Алексей отсидел 15 суток по «народной» статье. В мае 2021 года вместе с девушкой актер эмигрировал из-за угрозы своей свободе. Решение о переезде принималось очень непросто. После совета адвокатов уезжать парень продолжал оставаться в Беларуси и скрывался, но настал момент «так дальше невозможно», говорит Алексей.
Первое время в эмиграции Алексей прожил в отелях в разных странах — так было дешевле, чем снимать постоянное жилье. Парень говорит, что такая жизнь отражала и психологическое состояние «вот-вот и вернемся в Беларусь», была надежда.
«Твое жилище меняется вместе с твоим психологическим состоянием, как ты воспринимаешь свое пребывание за границей в данном конкретном моменте. Сначала это маленькая комната с плохим светом, потом у тебя номер с кухней, где ты уже можешь себе готовить, позже появляется комната с холодильником и посудомойкой, уютная и красивая. А в конце концов понимаешь, что ничего не заменит квартиру, что у тебя есть какой-то дом, где ты можешь, например, раскрасить стену и подвинуть диван, как тебе удобно».
За время эмиграции Алексей успел пожить в Литве, Украине, Великобритании, Чехии и уже два года живет в Варшаве. Парень говорит, что окружение в Польше благоприятное для белорусов, особенно из-за того, что можно быть спокойным за свое легальное пребывание. Также Алексей говорит, что сталкивался в жизни и работе с польскими деятелями искусства и никогда не было какого-то неприязненного отношения, все были приятными людьми.
«Ясно, что мы, творцы в эмиграции, прежде всего претендуем на что-то-на работу, на деньги, на место. Но я никогда не слышал в свою сторону каких-то обвинений или чего-то другого. А Варшава — это новый Минск. Здесь и белорусская среда, и событий много разнообразных, и мест».
Эмиграция — это потеря или приобретение?
«Это и потеря, и приобретение. Ведь с одной стороны, я потерял родину, я не могу туда приехать. Я теряю связь, так как не понимаю до конца, что сейчас там происходит. Я потерял своего дедушку и не смог приехать на его похороны. Это самая большая потеря из всех, которые могут быть. Я потерял много людей, потому что эмиграция заставляет показать свой облик, который скрывался: здесь выход из зоны комфорта непростой, за него нужно платить.
Но в эмиграции я получил возможность быть собой, иметь власть над своей жизнью. Я получил больше возможностей, расширение образа мышления, сознания, изменил образ жизни. Мы поженились с моей девушкой. Это же здорово! Я обрел новых знакомых, друзей и коллег. И я надеюсь, что все и дальше получится».
Юрмала, личный архив
«Убийство кабанчика и превращение его в лакомства — это метафора нашей жизни»
В прошлом году Алексей начал играть в спектакле Юры Дивакова «Конец полкабана» по произведению Хельмунта Кайзера.
Спектакль «Конец полкабана», Фото — Александр Володин
«Театральный институт сделал резиденцию для белорусских творцов. Меня отобрали, и мы стали работать с Юрой. Можно было выбрать тексты для чтения из современной белорусской, польской, украинской драматургии. И тут Юра приносит «Конец полкабана». Мы его почитали, он очень понравился и мы начали распределять роли. Польский текст был очень сложный, там было много новых слов, но что-то в нем было магическое, что привлекало».
Алексей говорит, что этот спектакль стал для него новой ступенью — заиграть на польском языке, которым он не владеет как родным.
«Если ты разобрался в тексте, то ты уже будто находишься в теплом бассейне с пеной, различными маслами и солями. Находишь разные смыслы в нем, обращаешься с ним очень нежно и интимно, несмотря на его экзистенциальную важность».
В тексте произведения поднимаются очень глубокие человеческие вопросы из-за такой привычной для нас вещи, как убийство кабана. Но только от лица самого кабана.
«Задержания, обыски, пытки, убийства, насилие — этого в жизни столько! И настолько укоренилось, что мы это воспринимаем уже как нечто адекватное. Убийство кабанчика и превращение его в лакомства — это метафора нашей жизни».
К сожалению, у человечества никогда не получалось переработать опыт войны или насилия во что-то полезное. Все равно войны повторялись, повторяются и будут повторяться, рассуждает Алексей.
«В пьесе у кабана была надежда на мальчика Юзю, который его поцеловал, что тот не станет таким, как эти мясники, которые год за годом делают одно и то же. И что делать в этой ситуации? Глобально нет ответа, а локально есть. Должны быть какие-то ценности морали и гуманизма».
Перед премьерой актер сутки ничего не ел, чтобы глубже вжиться в роль, ведь кабанчика так же не кормят перед убийством.
«Поев последний раз в шесть вечера, утром ты просыпаешься абсолютно голодным, без энергии, нет сил репетировать. Но после репетиции ты чувствуешь такой прилив энергии, выходишь на сцену в совершенно другом состоянии. Я бы еще раз повторил такой эксперимент!»
«Ты сидишь без света и тепла в сырой старой конюшне»
Алексей также начал играть в спектакле о белорусских событиях «Море Кристины» Андрея Новика. Артист говорит, что здесь тематика более близка, так как он сам был в тюрьме и видел все изнутри.
Спектакль «Море Кристины», Фото — Антон Осадчий
«Я на своем опыте почувствовал, что там надо делать, чтобы выжить. В тюрьме идет борьба за свое здоровье и жизнь. Мой сокамерник вынужден был просить, чтобы ему передали инсулин. Там все унизительно. Когда ты болеешь ковидом, а тебе дают только парацетамол. Когда ты сидишь без света и тепла в сырой старой конюшне в Барановичах. Ведь это действительно была конюшня в царское время. Все это страшно».
Актер подчеркивает, что такие спектакли не для белорусского зрителя, а прежде всего для зарубежного, чтобы они понимали, что и почему происходит.
«В мире так много происходит всего, и как мы забываем о страшных событиях в других странах, так могут забыть о нас. А тут на тебе шанс: на, посмотри, почувствуй. Может быть, поставим тебя тоже к стене стоять руками вверх полчаса? Посмотрим, через сколько минут они у тебя онемеют. Ну вот в этом определенная миссия спектакля есть. Мы делаем это как все неравнодушные белорусы, со своей точки зрения, с учетом своих возможностей».
«Это может быть сложнее, чем выйти голым на сцену»
Также Алексей вспоминает свою роль в спектакле «Galera», где актеры делились личными историями.
Спектакль «Galera», фото — Антон Осадчий
«Свою историю проще рассказывать, потому что ты знаешь, как ее рассказать. Ты не придумываешь. С другой стороны, поделиться чем-то интимным всегда трудно. Но театр именно об интимности, об искренности и правде. Получается такой коллективный психотерапевт, когда ты рассказываешь какую-то свою давнюю историю на сцене. Это может быть сложнее, чем просто выйти голым на сцену».
ZŁO
Помимо театра, Алексей еще занимается музыкой. И у него даже есть музыкальное альтер эго — ZŁO.
ZŁO, фото — личный архив
«Когда я жил со своим другом певцом Петей Клюевым, мы любили смотреть «Остина Пауэрса», где актер Майк Майерс воплотил Доктора Зло. И меня очень привлекла эта роль Зла. Почему он стал Злом? Почему Зло так себя ведет? В чем главная цель? Тем более есть такая «доброта», когда люди тебе в лицо улыбаются, все такие пушистые и хотят всем понравиться. А за твоей спиной делают совсем другое. А«зло» неудобно. Никто не хочет быть «злом» публично».
Алексей сделал несколько треков, а также несколько коллабораций с другими белорусскими рэперами. В марте ребята вместе выступили на концерте рэпера Mandzik в Варшаве.
«Мы уже договорились на новую коллаборацию. И сейчас в процессе написания очередной совместной песни».
Какой будет культура в Беларуси в будущем?
«Она должна быть разной, для разной аудитории. Прежде всего должна быть народная культура, с которой все пошло. Должно быть современное искусство, соответствующее современным трендам. Должны быть режиссеры, актеры, имеющие свою специфическую визию. Должны быть массовые продукты, которые будут доступны широкому кругу. Но если говорить о белорусской культуре в мировом контексте, то нужно отходить от копирования, какой-то неполноценности. Быть самими собой».
