Анатолий Бокун. Фото: ВКонтакте.
«Задержание произошло в 10:15, я еще попросил зафиксировать это время. Взял с собой куртку и собранную заранее на случай задержания тревожную сумку, которая у меня всегда с собой. Из Копыля увезли в Солигорск, где и начали составлять протокол задержания. Меня задерживали якобы по статье 24.57 (незаконная организация деятельности общественной организации или фонда).
Но протокол составили по статье 24.3 (неповиновение законному требованию должностного лица). Мол, когда меня привезли в РУВД, то я отказывался выходить из машины, сопротивлялся. Дело в том, что по ст. 24.57 меня могли задержали только на три часа, а тут — на трое суток», — рассказывает Бокун.
Он сразу уточнил у милиционеров, есть ли во дворе РОВД видеонаблюдение, чтобы проверить, действительно ли он отказывался выходить из машины. Ответили, что есть, но саму запись демонстрировать отказались, мол, у технического сотрудника выходной день. В итоге время задержания указали 11:20. Бокун еще сделал приписку и о видеонаблюдении, и о требовании адвоката, и о времени задержания.
«На следующий день меня привели из ИВС в какую-то допросную, где был сотрудник ОБЭП, он предложил ознакомиться с материалами дела по статье 24.57, но я отказался это делать без адвоката.
11 мая истекали трое суток с момента моего задержания, я спросил еще у дежурного о времени и почему меня не отпускают. На это мне ответили, что составляется еще один протокол, скоро меня ознакомят. Действительно, через полчаса пришел участковый инспектор, который составил на меня протокол по статье 24.23 (нарушение порядка организации или проведения массовых мероприятий). Я снова сказал, что у меня есть защитник и что сам знакомиться ни с чем не буду. Инспектор уже собирался уходить, тогда я спросил, задержан ли я. Он говорит, что да. Но где тогда протокол задержания? Милиционер долго искал, а потом достал чистый лист бумаги и стал заполнять. На тот момент было уже 11: 55, но снова временем задержания указано 11:20».
12 мая состоялся суд по статье 24.23. Поскольку Бокун привлекался по ней не впервые, то судили по третьей части, судья назначил максимально возможный срок — 30 суток. «Моя вина заключалась в записи видеообращения к белорусам, где я поздравляю людей с Днем Воли. Запись происходила 23 марта, внимания я не привлекал, ничего не выкрикивал. Но суд проходил стандартно, ничего нового».
Протокол по статье 24.57 рассматривал заместитель начальника Солигорского РОВД Канопацкий. «Есть список статей, дела по которым могут рассматривать не судьи, а начальники и заместители начальников РОВД. Суд проходил за закрытой дверью, я подписывал документ о неразглашении. Могу только сказать, что меня обвиняли в организации фонда помощи бастующим шахтерам. В итоге — 10 базовых штрафа».
Только 31 мая прошел суд по «неповиновению». Анатолий Бокун отмечает, что было много нестыковок и нарушений, видел это и судья. Например, милиционеры путались в показаниях о том, с какой именно стороны сидел в автомобиле Бокун и за какое сидение держался. «Причем, на первом заседании отсутствовал протокол задержания. Мне кажется, что его искали по всем темным углам, потому что он оказался скомкан и хорошо так проглажен».
До 1 июня Анатолий находился в ИВС Солигорска, а с 1 июня до освобождения — в Старых Дорогах. О быте в изоляторе рассказывать не очень хочется. «У нас в стране ничего не меняется, там — тоже. Видимо, стало немного жестче, в Солигорске совсем не выдавали матрасов, не отдавали передачки.
Политических больше не было. Контингент такой, что дома поскандалил, и его сдали в милицию. Это не морское побережье, довольно тяжело. Люди, которые прошли через колонии и тюрьмы, говорили, что это барак усиленного режима и в колониях в такие отправляют за нарушения. Здоровье, насколько возможно, оно присутствует».
Анатолий Бокун говорит, что тяжелее всего переносить отсутствие информации. Только один раз в камеру к нему попала газета «Аргументы и факты». Тем не менее, что-то получалось услышать и по радио, например о посадке в Минске самолета Ryanair. «Я сразу подумал, что кого-то будут снимать с рейса, а кого именно, узнал только спустя пару недель».
Бокун теперь беспокоится за свою пасеку, он недавно увлекся пчеловодством. Даже на суде просил отложить арест хотя бы до 20-х чисел мая, когда закончится период роения у пчел. У Анатолия 15 пчелиных семей, и мед — это едва ли не единственная возможность заработать. В ближайшие дни Бокуну придется оценить, в какой ущерб на пасеке ему вылились 45 суток ареста.
