Проблема русского языка, дорогие мои российские френды вот в чем. Вам нужно определиться, чем он для вас является. Это — ваша собственность, которая нуждается в защите от посягательств. Или это бесплатная пользовательская опция, которую вы предоставляете всем желающим.
Сейчас всё выглядит так, как будто вы свой язык даете взаймы, чтобы потом потребовать проценты.
Вы уговариваете или заставляете (именно заставляете) читать Пушкина, а потом радостно смеетесь, когда беларусские дети лопочут о работнике балде и приговариваете: вот видите, у нас же одна культура.
У вас — одна. У меня — другая, просто вам лень поинтересоваться. И я бы хотел, что бы вы поняли: нам нужно заранее оговорить условия. Если то, что я читаю Пушкина делает меня частью русской культуры, то забирайте своего пушкина и идите. Немцы не требуют у меня такой мзды за пользование великим Рильке, а кайфа больше раз в пять по-чесноку.
Я, кстати, специально сегодня пишу свой пост по-русски, чтобы узнать: что я вам за это буду должен завтра, когда напишу новый пост на родном языке?
Я вырос в русскоязычной стране, в русскоязычной семье. Но у любого состояния есть история. Поэтому я понимаю, что русскоязычность Беларуси — это некое усилие и я готов прилагать симметричное усилие, чтобы опять сделать ее белорускоязычной. И в какой-то момент мы с вами обязательно заговорим о притеснении русского языка. Поэтому давайте не откладывать.
Знание мной русского я воспринимаю как безусловное благо. Но реалии таковы, что знание русского в Беларуси — это не просто благо, а жизненная необходимость. И это мне не нравится. Я уверен, что знание иностранных языков должно быть вопросом преимущества, но не вопросом индивидуального выживания. Особенно, если страна твоя, а язык чужой.
Поэтому в Беларуси моей мечты статус русского языка должен сводиться к очень полезной опции.
И да. Я считаю, что русский язык в Беларуси должен быть дискриминирован. Я не совсем на уровне чувств могу понять вашу боль за всех русскоязычных нероссии, но я на всякий случай поясню.
Дискриминация — это не так страшно. Я дожил почти до 34-х лет. И, наверное, относительно здоров психически, а если нет, то это не сильно заметно.
А ведь дискриминация — это моя каждодневная жизнь.
Как это? Это так, что я не могу по-белорусски получить практически никаких услуг, кроме частных. Так, что когда русскоязычный не сможет получить никаких услуг по-русски, поверьте, он выживет.
Я считаю, что русский язык должен дискриминироваться до тех пор, пока вы честно не скажете, что вы хотите за его использование. Пусть он лучше будет дискриминирован, потому, что если вы ответите честно — его нужно будет вообще запретить.
