После 15 суток ареста на свободу вышел бывший председатель Объединенной гражданской партии (ОГП) Анатолий Лебедько. За несколько дней до задержания он был назначен координатором комиссии по конституционной реформе, действующей при штабе Тихановской.
Анатолий Лебедько. Фото из фейсбука.
Задержали Лебедько 8 октября на остановке в Веснянке, недалеко от дома.
«Я сразу почувствовал что-то неладное, когда увидел машину ГАИ не на том месте, где она должна была стоять, еще попытался ее снять. А потом на перекрестке увидел два бусика, хоть и с номерами, но очень характерные. Загорелся красный свет, и все произошло очень быстро, выскочило 5-6 человек в балаклавах, которые запихали меня в бусик», — говорит Лебедько.
Их принадлежность к определенным силовым структурам определить не удалось. «Я спрашивал, из какой вы банды, но ответа не получил», — говорит политик.
Силовики заставили Лебедько выключить телефоны. «Я успел только выкрикнуть людям на остановке, что задерживают Лебедько», — вспоминает он.
Ни при задержании, ни когда везли в Центральное РУВД Лебедько не били. «Главный из этих бандитов говорил, мол, сейчас оформим административку, а потом пойдешь по уголовному делу.
Я был подготовлен к тому, что это будут не единственные 15 суток, за ними будут еще одни, и еще, и еще. А если ситуация в стране будет оставаться неспокойной, то могут возбудить уголовное дело».
Лебедько говорит, что связывает свое задержание исключительно с тем, что вошел в штаб Тихановской. «В понедельник объявляется о моем участии, во вторник я провожу очень плодотворную и интересную встречу по конституционной реформе с жителями Лебяжьего — а в четверг меня задерживают.
Штаб Тихановской предлагал мне остаться в Вильнюсе, работать оттуда, но для меня принципиально оставаться в Беларуси. Я бы не присоединился к команде Бабарико, Цепкало или даже Сергею Тихановскому, но здесь не мог иначе, ведь Светлана — это 100% не чей-то проект или сценарий».
Сначала Анатолия Лебедько держали на Окрестина, а потом перевели в Барановичи. «Обычно в камере были один-два дебошира и алконавта, а остальные — политические. Я успокаивал их, говорил, что в один год имел аж 18 административных протоколов, их это восхищало. Было двое парней с МАЗа, двое — с завода имени Вавилова, айтишники, менеджеры. Это в основном ребята 25—35 лет».
«Не разрешали лежать днем на нарах, вообще к политическим стали относиться жестче. Кажется, есть соответствующий приказ», — считает политик.
«С сотрудниками КГБ я не разговаривал, но со мной были ребята, которых задерживали именно сотрудники КГБ и привозили в центральное здание на допрос. Один такой мужчина из Смолевичей говорил, что его вели с мешком на голове, но при этом спрашивали: «Видишь красную дорожку?» — «Вижу, но извините, что я в обуви», — с юмором отвечал он. Это были ребята со сцепок, которые не имели на лице масок. Тем не менее, кажется, их выпустили без уголовных дел».
Лебедько говорит, что многих узников анкетировали, спрашивали об экономической ситуации, о возможных изменениях в Конституцию.
Не хочет ли Лебедько сейчас выехать из страны? «Может, и хочу, но исключительно по делам, а не на постоянное жительство», — отвечает политик.
