Мои дорогие люди. Вы так часто спрашиваете, чем мне помочь, и вот я придумала.
У меня к вам есть просьба: пожалуйста, поделитесь этим постом. И может быть случится так, что моё обращение дойдет до адресата. Хочу, чтобы его увидела женщина в розовой кофте, хочу, чтобы его увидел её бравый соведущий, хочу, чтобы себя узнал закадровый голос.
Привет. Меня зовут Саша. В данный момент мои близкие люди находятся в СИЗО. По обвинению в преступлениях, которых не совершали. Они там и по вашей вине, дама в розовом. Потому что вы в этом участвовали.
Я не смотрю телевизор. У меня его всю жизнь не было. Жить без телевизора — охренительно. Всем рекомендую. Развивает фантазию, легкую социофобность и прочие необходимые для жизни навыки. А еще отсутствие телевизора развивает у человека замечательную привычку — находить ответы на вопросы самостоятельно. Конечно, можно обойтись малой кровью и из телевизора узнать всю правду. по телевизору ведь фигни не скажут. Но если у тебя нет телевизора, то ответы приходится искать в окружающем мире. Я так и делала.
Но сегодня мне сбросили ссылку на видео с «расследованием» телеканала ОНТ и я её, конечно же, открыла. Тошнить меня начало с того момента, когда в кадре я увидела вас, с таким серьезным видом рассказывающую то, во что вы сами не верите.
Сегодня днем я смотрела биографию Виктор Бабарико . Вы ее видели? Если нет, посмотрите. С экрана на меня смотрел тот Виктор Дмитриевич, каким я привыкла его видеть: улыбающимся и бесконечно спокойным. С его мечтами, взглядами, принципами. С его бесконечно любовью с людям, своей стране, белорусской природе, с его огромной, бескрайней любовью к своей семье: жене, детям и двум собакам.
Только что я увидела Виктора Дмитриевича в месте, где его не должно быть.
Закадровый голос комментировал слова людей, которые, совершенно ясно, были просто выдраны из контекста и подходили по смыслу к тому вранью, которое нам все еще пытаются влить в уши чиновники, кагэбэшники, ведущие и закадровый голос.
Уважаемые сотрудники ОНТ, БТ, ЦИКов, УИКов. Возможно, вы заметили, что в ваших рядах «поубавилось». Среди вас уже не осталось людей, для которых чарка со шкваркой оказались важнее принципов. Возможно, вы сейчас чувствуете себя немножечко победителями. Вы ведь оказались такими гибкими. В конце концов: вы просто прочитали что нужно с бумажки, чирикнули подпись, руку вовремя не подняли и пошли домой. К своей мирной жизни, в которой вы «всех на свете не спасете», а кушать что-то нужно.
Но что-то мне подсказывает, что спать сегодня будут лучше те, чьих лиц мы в ближайшее время не увидим с экранов. Я так точно. Потому что у меня нет телевизора.
И тут есть еще один маааленький нюансик. Когда утром вы выберетесь из своей норки, и поспешите в свой маленький мирок, в котором вы ни за что не отвечаете, делать дела, в которых вы — всего лишь «говорящие головы», маленький человечек в кабинете, «всего лишь исполнитель», на пути вам будут встречаться люди. Это будут отцы, матери, сестры, жены, сыновья и дочери тех людей, которые стали жертвами преступлений. Не чьих-то, ваших. Потому что вы в них участвовали.
А с нами будут наши друзья. Потому что они у нас есть. Потому что мы не «каждый сам за себя». Вы не судите меня-дурочку, не лежится мне спокойно в своей кровати, не пьется чай из большой кружки, не радостно оттого, что я то еще в своей постели буду засыпать, по крайней мере сегодня. Мне этого мало, потому что я знаю, что за пределами моего мира есть еще другой, огромный. И в нем живут другие люди. И этим людям не все равно.
И нас таких очень много. Нас будет больше. И, конечно, мы вас не обидим. Ничего мы вам не сделаем. Но каждый день вам придется смотреть нам в глаза.
Читайте также: «Виктор Дмитриевич никогда бы не уехал, Эдик тоже». Рассказывает подруга Эдуарда Бабарико
